Интервью Man Says  с главным редактором портала Interior Explorer 

 

Три витрувианских принципа: польза, прочность, красота должны, наконец, победить три российских принципа, три «Б»: больше, богаче, безопасней… Об этом и о многом другом, в том числе, и о том, что значит быть архитектором будущего, рассказывает в эксклюзивном интервью основатель компании WithArch.

1. В чем разница в индивидуальном проектировании и строительстве в России и Европе?

На мой взгляд, данный вопрос формируют сразу несколько аспектов. И первым из них, несомненно, является разница в архитектурном образовании. На сегодняшний день в России ничтожно мало количество вариантов и видов адаптации к деятельности неопытного студента, и главная проблема нашего архитектурного образования в том, что после 5-7 лет учебы молодой специалист, «выходя в свет» и не имея опыта практической работы, как ни странно, зачастую работает над крупными серьезными проектами. Сценариев того, как неопытному архитектору может выпасть такой шанс, множество: руководитель-управленец без архитектурного образования поручает работу молодому, но уверенному архитектору или же сам архитектор имеет определённые возможности и сразу по окончании университета открывает мастерскую, набрав помощников. Учитывая тот факт, что в системе нашего образования не предусмотрен, своего рода, «подводящий» курс к реалиям проектирования в современных условиях (общение с заказчиками, материалы, технологии, управление проектом, авторский надзор), опыта, который молодой специалист получает на обязательной архитектурной практике в университете, недостаточно для проектирования серьёзных объектов. Ярким примером могут служить многочисленные дома-пародии на классику во всех элитных направлениях Подмосковья. Это отражение целой эпохи «цифрового классицизма», когда компьютерное моделирование стало доминировать над ручной подачей проектов, и любой 3d-дизайнер подкупал заказчика картинкой, жуткой, с точки зрения архитектуры и конструкций, но такой реалистичной в сравнении с рисунками «старой школы». Введение ординатуры или хотя бы обязательной стажировки после окончания вуза существенно повысило бы профессиональный уровень молодых специалистов в России. Если же говорить о международных и европейских стандартах подготовки архитекторов, то классификация специалиста и возможность работать над реальными проектными заданиями предоставляются только после прохождения практики в течение 3-5 лет и последующей сдачи нужных отчетов и экзаменов.

Еще один немаловажный аспект – это накопление опыта и постоянное изучение новых технологий и материалов. Архитектор - профессионал, который учится всю жизнь. Развиваются технологии, появляются новые материалы, растут желания и возможности заказчиков. Этот процесс бесконечен, и архитектор должен шагать в ногу со временем, но что немаловажно, усвоив опыт предыдущих поколений. Например, уважая современные материалы, не забывать и о традиционных, проверенных временем. Конечно, из всех правил есть исключения, и всегда находятся креативные умы, которые, не взирая ни на что, рождают на свет архитектурные шедевры. Но как раз таким профессионалам, как никому, нужна обязательная помощь конструкторов, инженеров и, скорее всего, опытных архитекторов в реализации идеи.

Всегда важно рассматривать проект не просто как очередную работу, но и как возможность своеобразного научного исследования: изучения новых строительных конструкций и технологий, моделирования различных ситуаций, прогнозирования будущего и возможностей управленческой деятельности. На сегодняшний день, по сравнению с Европой, в строительной отрасли России налицо явное отставание по всем важнейшим пунктам: инженерные системы и технологии производства, определение стоимости работ и сроков ее выполнения и, конечно, оценка качества выполненного проекта.

Заказчик, его визуальный опыт и отношение к проекту оказывают едва ли не решающее влияние на реализацию идеи. Индивидуальный проект - товар уникальный, объединяющий искусство и техническую составляющую. Каждый заказчик также уникален и индивидуален, и от его визуального архитектурного опыта, его вкусовых предпочтений и пониманий прекрасного очень многое зависит. Архитектор, как профессионал, может и должен высказать свое противоположное мнение касательно любого момента, но настоять лишь в тех, которые касаются морали и безопасности. К сожалению, в России часты ситуации, когда архитектор бьет себя в грудь и называет важнейшей единицей в реализации архитектурного проекта, но когда заказчик так или иначе меняет проект, покорившись капризу или мимолетному желанию, то специалист «сдувается» как воздушный шар и уступает всем пожеланиям, даже если они противоречат поддержке единого архитектурного облика или, еще хуже, отражаются на безопасности данного строения. С другой стороны, с российскими заказчиками архитекторы работают очень тесно, открыто и, если можно так сказать, неформально. Этого нет в Европе, где к специалисту и его мнению относятся с уважением и покорно соглашаются с любыми предложениями, т.к. понимают, что за неправильное решение и свою ошибку архитектор может получить уголовное наказание, а, значит, к любым вопросам он подходит очень ответственно.

Нестабильность настроений и финансовые изменения также оказывают разное влияние на заказчиков в России и Европе. В Европе при наличии любых проблем заказчик просто делает бессрочную паузу в проектировании или строительстве. У нас же любые изменения очень сильно влияют на процесс воплощения идеи в реальность. Другими словами, мы подстраиваемся под ситуацию, что не всегда хорошо сказывается на проекте. Очень много случаев, когда вы проектируете одно, потом исправляете на что-то другое, а буквально на следующий день вам сообщают, что концепция меняется, и, в связи со сложной ситуацией в стране, решено сделать совершенно иной проект. И с такими заказчиками, скорее всего, к моменту сдачи уже утвержденного объекта в эксплуатацию он будет кардинально отличаться от того, что было на бумаге.

Наконец, субординация как итоговый момент в реализации каждого проекта. Она напрямую зависит от заказчика, но и архитектор должен отстаивать своё положение в системе. Зачастую именно из-за неслаженной работы подрядчиков осуществление проекта сильно затягивается по времени, отчего страдает качество исполнения и, соответственно, сроки «жизни» здания или же, в самых запущенных случаях, все вообще заканчивается недостроем. На сегодня Россия занимает одну из лидирующих позиций по некачественному строительству. И эта проблема требует скорейшего решения и пересмотра всех этапов менеджмента и управления строительством.

2. Что такое минимализм и эко-архитектура Европы и "дорого-богато" в России?

Исторически так сложилось, что Европа опережает нас и задает тон не только в архитектуре, но и в других областях. И если посмотреть на новые проекты, как реализованные, так и планируемые к реализации в Европе, то можно с уверенностью сказать, что через 5-10 лет в Москве мы увидим нечто похожее.

В целом, конечно, на сегодня функционализм в архитектуре достиг той степени, что постепенно стал универсально подходящим любой стране и, своего рода, интернациональным. И через какое-то время мы вряд ли сможем выделить, к примеру, истинно английский или русский стиль в архитектуре.

В индивидуальном строительстве ситуация примерно такая же. Немаловажными являются внешние факторы, задающие тон новым строениям. Если в Европе на фоне устоявшихся в общем стилевом решении зданий вы вдруг увидите явно отличное, скорее, даже противоречащее всем остальным, то оно будет восприниматься как арт-объект, нечто новое и «кричащее». Но, стоит заметить, что «кричать» ему позволяют как раз окружающие, соседние здания, при этом подтверждая свою состоятельность и заслуженную гордость. Если бы архитекторы позволяли всем своим зданиям «кричать», то даже 2 таких рядом стоящих дома уже мешали друг другу, что ж говорить об улице – настоящий Дисней Лэнд! За городом в Европе также прослеживается уважение архитекторов друг к другу, и встретить такого «крикуна» сложно, чего, увы, не скажешь о русских коттеджных поселках. У нас, в отличие от Европы, архитектурный процесс давно ушёл от принципов витрувианской триады: польза, прочность, красота. Теперь в России правят три «Б»: больше, богаче, безопасней. Это не плохо, когда возможности растут, но главное всегда сохранять первые три принципа.

3. Какова современная градостроительная политика Москвы?

Сейчас, как никогда, градостроительная политика Москвы ориентирована на жителей столицы, о чем в видеороликах и инфографике можно узнать на сайте stroi.mos.ru или просто регулярно просматривая городской телеканал «Москва 24». С развитием технологий, коммуникаций и, главное, понимания среди градоуправляющих того, как это работает и где это можно применить, выстраивается такая система, где каждый небезразличный к своему городу может в нем что-то улучшить. И развитие города, безусловно, должно в разы ускориться. Но, на мой взгляд, в этой гонке главное - не забыть о восстановлении или реновации уже существующих аварийных зданий и территорий. Да, есть программа «1 рубль за 1 квадратный метр», но видимых изменений в городе очень мало, а, учитывая цену метра в центре столицы и количества пустующих строений, можно предположить, что программа требует корректировок или популяризации недвижимости, требующей восстановления, в конце концов, привлечения города для самовосстановления. Сегодня весь дискурс сводится к инфраструктуре, все называют себя урбанистами, но не стоит забывать о живописности, об архитектуре как искусстве.

Также особое внимание следует уделить экоустойчивой архитектуре, за которой, безусловно, будущее. А новая Москва, как никогда — это город для воплощения самых передовых «зеленых» проектов.

4. Почему в городе архитектура настолько разная? Несмотря на то, что очень много красивых и интересных зданий, в целом складывается ощущение путаницы и мешанины. 

Как я уже ответил выше, это проблема русского проектирования. Каждый заказчик, каждый архитектор, имея возможность строить в Москве, желает выгодно отличиться или, как минимум, не выглядеть проще своего соседа. Мало кто готов быть фоновым архитектором, хотя спроектировать гармоничное здание, подчеркнув красоту соседних, - не менее сложная задача, чем превзойти предшественников. И если во времена деревянного зодчества каждый пытался превзойти соседа в ажурной резьбе и малых архитектурных формах, и улица из разноцветных и даже сильно разноразмерных, но деревянных строений не вызывала диссонанса, то с развитием возможностей строительства стало сложно сохранить гармонию. И, по-моему, это и есть основная задача на сегодняшний день для грамотного архитектора.

5. Есть ли у Москвы своё "лицо"?

Да, определенно есть. Москва очень разная, она, как солянка - русское блюдо, которое мы в большинстве любим, единицы - нет, а иностранные граждане не все понимают сразу, но если распробуют, то, как говорится, за уши не оттянешь. «Солянка» - это не хорошо и не плохо. Это российская действительность. Взять к примеру Покровский собор - яркий пример «солянки», но очень гармоничной и признанной во всём мире как символ Москвы, России. Если «копнуть глубже», можно отметить, что город развивался и рос в течение многих веков, менялись поколения зодчих, специалистов, менялась архитектурная мода, появлялись уникальные градостроительные ансамбли, которые в итоге и стали в большинстве своем той отличительной чертой, которую отмечают многие приезжающие в нашу столицу.

И, наверное, в этой разноплановости города и кроется отличие Москвы от других европейских столиц, ее прелесть и очарование.

6. Как новая архитектура влияет (подчеркивает/меняет) на Москву?

Каждый город неотъемлемо существует во времени и эпохе, отражая новыми зданиями тот или иной этап в своем развитии. К сожалению, сегодня зачастую появляются объекты, которые проектировались не архитекторами, а заказчиками с помощью «первых рук». Нередки ситуации, когда заказчик, имея хороший бюджет, предлагает реализовать ужасающий проект, и очень сложно убедить его в том, что данное здание не соответствует представлениям об идеальной архитектуре.

Однако самое страшное для Москвы - это «копипаст». У нас существует большая проблема в применении новых материалов и технологий. Заказчику кажется, что эта затея вызовет лишние риски и траты, поэтому по привычке обращается к тому, с чем работал неоднократно. В итоге получается: «А давайте сделаем фасад как у этого здания. Он же был дешевым в строительстве и хорошо продавался!». Или ещё хуже: «Сделайте также красиво, как у них, но материалы подешевле».

Также не стоит уходить в крайности и рассуждать на уровне обывателей: новое и высокое – плохо; старое и незаметное – хорошо! Глупо развиваться с девизом: «Прошлое России – наше настоящее».

На мой взгляд, из Москвы поздно, да и не нужно делать город-музей. Будущее столицы за архитекторами, которые стремятся идти в ногу со временем и быть в курсе последних мировых тенденций, но, в то же время, ценят историю и направляют свои знания и умения в гармоничное развитие состоявшейся Москвы. Если сравнить строения со словами, а улицы – с предложениями, то исправление локальных строений-слов укрепит стройность и грамотность улиц-предложений. Это как текст, написанный сложным или корявым языком, при помощи талантливого писателя превращается в красивый, наполненный смыслом и эмоциями, гармоничный и неповторимый шедевр.

Комментарии и вопросы сюда: Instagram, Facebook или VK

Любое копирование текста возможно только с разрешения автора и с обязательным указанием активной ссылки на сайт Interior Explorer или WithArch.